Адриан пожала плечами. “Меня усыновили, так что я понятия не имею об этом. А что насчет вас?”

“Нет. У меня есть младший брат, который был проверен и не проявил никаких признаков”.

“Проверен? – спросила я. - Кем?”

Кристен буквально подпрыгнула на своем стуле, и информация начала сыпаться из нее, как из фонтана. “Когда я ходила в детский сад, моя учительница велела нам нарисовать все, что мы хотели, поэтому я нарисовала ее. Она плакала, и совсем маленькая крошка парила в облаках над ней. Она отвела меня в сторону и спросила, что это означало. Я объяснила, что она грустит, потому что ее ребенок должен был попасть в рай. Она попросила меня нарисовать еще что-нибудь, поэтому я нарисовала девочку, которая сидела рядом со мной и ее родителей. Черная линия разделяла их и два дома. Когда моя учительница спросила, что это означало, я сказала ей, что родители Аманды собираются жить в отдельных домах. Никто не знал об их разводе, даже Аманда, но ее мать говорила об этом с учительницей”.

Кристен откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. “Я действительно не помню, что произошло дальше, но я думаю, что учительница, должно быть, сказала что-то кому-то, потому что через неделю двое мужчин пришли в наш дом. Они хотели провести со мной тесты. Моя мама разозлилась, а отец согласился. Они забрали меня с собой на какой-то объект, и все, что я делала там, - рисовала по несколько часов подряд. Они не разрешали мне выходить и играть, даже маму с папой я видела только вечером на ужине, - она криво усмехнулась. - Я была еще очень маленькой, но уже не была дурой. Я перестала рисовать то, что видела в своей голове и вместо этого начала рисовать зайчиков и котят”.

“Они позволили вам вернуться домой?” – спросила я.

Кристен кивнула. “Моя мама назвала это случайностью, и мы действительно после этого никогда не обсуждали произошедшее, а я перестала рисовать. Когда я пошла уже в среднюю школу, то снова начала делать эскизы, но оставляла их себе”.

Я была сбита с толку. “Но вы делаете это в своей жизни”.

Кристен смущенно посмотрела на меня. “Я зарабатываю дополнительные деньги, рисуя карикатуры и шаржи для людей на улице. Мои родители поддержали меня, когда я обучалась на степень магистра истории искусств”.

“Я так понимаю, они не знают, что сейчас вы обладаете такой способностью?” - сказала Адриан.

“Нет, - Кристен покачала головой. - Мне никогда не хватало смелости сказать им об этом. Я пробовала поговорить с мамой о том, что произошло, когда я была в детском саду, но она слишком расстраивалась из-за этого. Я пыталась сделать это десятком разных способов, но она каждый раз затыкала мне рот, а отец делает вид, что он ничего не помнит об этом”.

“Вы уверены, что ваша мать в той или иной форме не обладает той же способностью или другой?” - спросила Адриан.

“У меня было такое же подозрение, но это не проходит в мои рисунки с ней. Я спросила об этом тетю, когда она посетила нас, и она дала мне странный ответ. Она сказала: "Лучше оставить безумие нашей семьи похороненным там, где оно лежит". Когда она была подростком, она пережила нервный срыв, и моя мать сказала мне, что она была... нестабильна, поэтому я не особенно верила в то, что она сказала, - Кристен вздохнула и посмотрела на Адриан. - Пожалуйста, расскажите мне вашу историю”.

Адриан потерла выступающий живот и уставилась куда-то вдаль. “Мне нечего особо рассказать. Я обнаружила свои способности в подростковом возрасте. В первый раз я узнала об этом именно в школе во время прохождения теста, к которому была не готова. Я помню, что смотрела на вопросы передо мной и знала, что завалю этот тест. Моя лучшая подруга сидела рядом со мной, и вдруг я услышала, как она вслух читает вопросы, но в комнате было тихо. А потом тот же самый голос начал диктовать ответы, поэтому я записала их на своем листе, - Адриан улыбнулась. – Я получила пятерку!”

У меня никогда не было подобного разговора с Адриан. Это всегда было больной темой, и я никогда не настаивала на ней, но сейчас, слушая ее рассказ, я была заворожена.

“Иногда дома я отвечала на вопросы до того, как мама или папа озвучивали их.” Ее лицо стало торжественным. “Я могла слышать, как они сравнивали меня с моей младшей сестрой, которая родилась после того, как они удочерили меня. Они старались не показывать свое предпочтение, но оно всегда было. Это вбило клин между нами, и я эмоционально отстранилась от них, пытаясь справиться с обидой, - она грустно улыбнулась. - После того, как я ушла из дома, мы стали виртуальными незнакомцами. Глория, тетя Хайден, была первым человеком, которому я доверила свою тайну, и она заставила меня почувствовать себя особенной, - Адриан посмотрела на меня с любовью в глазах. – Хайден – это действительно тот, кто несет это бремя вместе со мной”.

“Это не бремя, милая, пока я не задумаю что-то плохое”.

Глава 8

Смех ребенка зазвучал по всему дому, и я отправилась по коридору в сторону детской. Грязный подгузник, сложенный в комочек, выпрыгнул в коридор. Я остановилась, потому что вонь образовала непробиваемую стену между мной и им. Скоро еще один подгузник присоединился к нему, а затем они начали выпрыгивать, как из пулемета. Я огляделась в поисках чего-нибудь, чтобы собрать их, но они продолжали прибывать. Гора из грязных подгузников становилась все выше. Я рывком распахнула дверь чулана, и они обрушились на меня, как оползень.

Я громко позвала на помощь Адриан, но она не пришла. Смех становился все громче. Подгузники прибывали все быстрее и заполнили прихожую с верху до низу. Я повернулась, чтобы убежать от этой лавины, но мои ноги двигались, как будто в замедленном действии. У меня не было сил остановить эту волну вонючих памперсов. Они быстро окружили меня, заставив отступить к окну. Я с ужасом наблюдала, как стекла на окне начали трескаться.

“Хайден, милая, просыпайся”. Адриан опиралась рукой на мою грудь. Я сделала глубокий вдох и открыла глаза. “Это просто плохой сон, вот и все”.

“Ох, Адриан, мне так плохо, - я села и вытерла пот на своем лице. - Ребенок пытался убить меня с помощью вонючих памперсов”. Тихое фырканье сменилось хихиканьем, затем откровенным смехом. Она потянула меня вниз, чтобы уложить рядом с собой.

“Этот ребенок обязательно будет любить тебя, - она положила мою руку к себе на живот. – Он такой маленький. Его не надо бояться”.

“Маленький?” Живот у Адриан был огромный, и я часто думала, что там может быть не один ребенок. “Там ведь один ребенок, дорогая?”

“Твоя мама сказала, что ты при рождении весила семь фунтов десять унций [2] . Это совсем не много... конечно, я не знаю, сколько весила я”.

“Твои приемные родители должны были иметь какие-то документы на тебя. Они никогда не говорили тебе об этом?”

“Я не помню”, - тихо сказала Адриан.

Я повернулась набок и взяла ее за руку. “Тебе сегодня тяжело было разговаривать с Кристен о своем прошлом?” Она помолчала. Хотелось бы мне увидеть ее лицо.

“Не очень. Это так возбуждало. Я теперь не чувствую себя такой одинокой”. Хотя я знала, что она имела в виду, ее замечание задело меня. Я почувствовала ее пальцы на своей щеке. “Позволь мне перефразировать это. Сейчас, когда знаю, что кто-то другой может сделать то же, что делаю я, я чувствую себя менее уродливой".

“Ты не уродлива. Ну, ты, конечно, не можешь почудить между простынями, но ты не урод.” Я улыбнулась, когда в ответ на свои слова услышала смех.

Адриан глубоко вздохнула. “Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы сходили с ума под простынями. Я скучаю по тем секс-марафонам, которые мы устраивали".

“А теперь, прежде чем сделать это снова, нам придется ждать, пока ребенок не вырастет и не уедет в колледж... черт, нам будет девяносто. Не жди, что я все еще буду в состоянии выполнять те акробатические трюки”.